Архив рубрики ‘Сказки’

Принцесса Анна

Четверг, 14/05/2015

Бал был в разгаре. Праздновалась помолвка королевской дочери — принцессы Анны с заморским царевичем. Весь дворец был украшен самыми диковинными цветами со всего света. Горели тысячи свечей, паркетный пол был так натерт‚ что в него можно было смотреться, как в зеркало. Дамы и кавалеры, разодетые в пух и прах, развлекались приятной беседой, танцами и мороженым. А какой был стол!..
Вдруг, в разгар общего веселья, в зал вошла старуха. Она опиралась на суковатую клюку, за спиной у нее была холщовая торба. Растоптанные валенки оставляли на сверкающем паркете грязные мокрые следы. Как попала в зал эта безобразная нищая старуха? Ни один человек, кроме принцессы Анны, не знал, кто она. Сгорбленная сухая фигура приблизилась к невесте. Никто не успел и опомниться, как она стояла рядом с невестой, сияющей надменной радостью молодости, красоты и близкого счастья.
— Узнаешь ли ты меня? – спросила старуха девушку, и глаза ее сверкнули голубым огнем.
— Как она сюда попала? – пробормотал король.
— Кто это такая? – в недоумении зашептались фрейлины.
— Да уберите же из зала это чудовище! – заверещала мать жениха.
— Так узнаешь ли ты меня, дитя мой-повторила старуха, глядя в прекрасное смущенное лицо девушки.
Ах, принцесса Анна узнала ее, свою кормилицу. Сердце принцессы защемило от сострадания и чувства вины, доселе не знакомого ей. Ее одну Анна не пригласила на свое торжество – постеснялась старости и убожества кормилицы. «И зачем она появилась здесь, незванная?..» промелькнуло в мозгу принцессы. И старая женщина все это прочитала своим мудрым взором. И, покачав геловою‚ сказала:
— Нет, не быть тебе счастливой, Анна, пока не освободишься от гордости и презрения, пока не пройдешь путь одиночества и печали. Дорогу ко мне ты знаешь. А чтобы вернее дойти –возьми мою клюку…
Сказала это — и растворилась в воздухе. Только тут Анна поняла, что кормилица ее – колдунья.
Сильный ветер пронесся по залу. Свечи погасли. В окна ворвался холодный декабрьский
ветер. В неожиданно наступившей темноте слышны были только топот разбегавшихся гостей да крики ужаса. Когда же вновь зажглись свечи, вместо прекрасной девушки с короной черных волос и спящими очами в подвенечном наряде стояла безобразная старуха с клочковатыми седыми косами. Такой стала Анна за несколько мгновений.
— О, ужас – пролепетал жених и упал в обморок.
— Отыскать принцессу и выгнать из дворца… хм… ЭТО! – распорядился король-отец.
Десятки зеркал повторяли страшное отражение. Анна взяла клюку, оставленную кормилицей, и вышла в ночь. Мелкое снежное крошево носилось в воздухе, проникало сквозь легкое шелковое платье, леденило душу. Но принцесса не чувствовала холода. Ее атласные, туфельки промокли насквозь, потом и вовсе потерялись где-то в снегу. Анна шла через огромный лес, не останавливаясь. Где-то выли звери, чьи-то глаза-следили за девушкой, горя желтым хищным светом. Но, и этого не замечала принцесса. Она двигалась к небольшой избушке на самом краю огромного королевства, которое должна была унаследовать еще совсем недавно.
И вот засветилось окно старого дома, где жила кормилица. Вошла Анна в дом, поклонилась и заплакала:
-Прости меня, матушка, кормилица! Верни мне мою молодость и красоту!
И ответила ей кормилица-колдунья:
— Если кто-нибудь полюбит тебя, то вернету и молодость, и красоту твою. Но сердце твое заледенело, дитя мое. Потому иди и узнай то, что тебе надлежит: холод и голод, труд и нужду.
Тридцать лет и три года учила она Анну собирать целебные травы, разговаривать со зверями, читать человеческие мысли так же просто, как люди читают книгу. А потом велела ей возвратиться и поселиться под городской стеной столицы королевства.
Так Анна и сделала. Все уже забыли ее. Король с королевой давно умерли, страной правил младший брат Анны, злой и коварный человек. Анна построила себе хижину. И стали к ней приходить больные люди – и звери. Иногда под покровом ночи являлись молодые женщины за приворотным зельем или за разрыв-травой. Прослыла Анна колдуньей. И вот однажды, в самый канун Нового года, когда она никого не ждала, раздался стук в окно ее хижины. Выглянула Анна и увидела прекрасного юношу, истекающего кровью. То был королевский бард, которого злой король велел засечь до смерти за смелую и язвительную песню про льстивое кривое зеркало его величества, отражающее только королевские достоинства.
Целый год лечила седая, как лунь, принцесса несчастного юношу. А когда вылечила, то не стала принимать от него никакой награды. Но сказала ему:
— Вот тебе трава тайная, заветная. Выпей ее- станешь невидимым и сможешь уйти из этого королевства.
— Нет,-отвечал юноша, никуда я не уйду от тебя, Анна, потому что нигде в другом месте нет мне радости.
— Почему? – удивилась Анна.
— Потому что полюбил я тебя. И если ты меня, прекрасная девушка, прогонишь, то останется мне только умереть,- прошептал он.
Никто за долгие годы не разговаривал с нею так. Приходящие за помощью старались не глядеть на ее скрюченную фигуру. Дети плакали от страха, завидев ее на улице. Анна обернулась в изумлении и вдруг увидела свое отражение в оконном стекле. Юная девушка, какой была она когда-то, глядела на нее. Анна провела рукою по своему лицу, выпрямилась… и поняла, что чары с нее спали.
За окном, как много лет назад. мела пурга. Приближался очередной Новый год. А Анна и королевский бард… Впрочем, оставим их одних. Им сейчас хорошо. И свидетели не нужны.
К. РОТМАНОВА.

РЕМИС

Среда, 7/05/2014

            Меня среди ночи разбудил ливень. Молнии фотовспышками освещали резную мощь соснового леса. Взрывы грома откликались мгновенно. Видно, белый дом под красной черепичной крышей оказался прямо в эпицентре грозы, бушевавшей над побережьем. Вертикальным частоколом стояли струи воды. Во всем этом было нечто нереальное. Все в доме спали.Их почему-то не тревожила стихия.

            — Ночь, гроза… Осталось только появиться трагической красавице с младенцем на руках… Как в индийском кино! – сказала я в темноту.

            — Скорей — в американском, — услышала я чей-то голос. – Море гудит. Вокруг лес. Не хватает лишь путника в ковбойской шляпе с кобурой на боку, который заблудился в непогоду. Бррр!.. Чем не начало для вестерррна?!

            Кто-то большой, в насквозь промокшей шубе, резко вздрогнул и прижался к моим ногам.  Опять блеснула молния. И снова громыхнуло.  Пес, как и я, старался спрятаться под узкую стреху крыши над входом в дом. Ему тоже было мокро. И он к тому же боялся грозы. При каждом ударе грома вздрагивал.

             Вестерн? А ты откуда такие слова знаешь? – удивилась я.

            — А ты думаешь, что, если я собака, то кроме «Фас!», «Фу!» и «К ноге!», ничего и знать не могу? – проворчал пес. – Меня Человек иногда в дом пускает – погреться  и телевизор посмотреть. А уж в раскрытую книжку заглянуть – нормальное дело! Только не говори моим, что я тут с тобой лясы точу! Им обоим не понравится это! Знаешь, шум начнется, телевидение приедет. А мы тишину любим, спокойствие…                                                                                                                                                                              

            — Он знает, что ты умеешь разговаривать?

            — Еще бы! Я, как пришел, сразу сам ему по имени представился. Сказал, что меня зовут Ремис. И что лапам больно – отморозил, пока добирался. Зима стояла жуткая. И дорога неблизкая. Я тогда совсем щенком был… Ну да ладно! Дело давнее!..

            Ремис, наконец, устроился рядом со мной под узким карнизом крыши и смотрел на низвергавшийся с небес поток воды уже с меньшим отвращением. Мое присутствие его успокаивало. А я уже и не удивлялась, что настоящая собака разговаривает со мной на вполне понятном, очень хорошем человеческом языке.

            — А почему тебя назвали Ремисом? – осторожно спросила я.

            — Я сам себя назвал! Мой Прежний, как в карты играл, все говорил это слово. И очень злой был, кричал на меня. От стола гнал.  Я прятался, чтоб не стукнул… Ну, вот я и решил, что этот самый «ремиз» я и есть! Стал отзываться. Ему это слово очень даже нравилось. Когда те другие, что с ним играли, говорили «ремис», он рад был! Так один из них сказал: «Ремис» — да как пнет меня сапогом! Я задохнулся от боли – и вцепился ему в ногу. А Мой Прежний за меня не заступился. Он же видел, что я не был виноват, и не заступился. Он схватил меня и вышвырнул в снег. Больно так схватил! И кричал, что я… сама понимаешь, что! Плохое слово – чего повторять! Как будто я виноват, что мамаше моей прохожий беспородный пес понравился! Ну, я и уполз! А что было делать?! Отдышался. И ушел, куда глаза глядят.

            Дождь тем временем стих. Промежутки между вспышками молний и раскатами грома все удлинялись. Пес внезапно выскочил из-под навеса и исчез в темноте. Вдруг стало слышно, что кто-то похрумкивает в саду. Большая рогатая тень нарисовалась рядом. Огромный лось невозмутимо объедал яблоки в саду, а Ремис стоял рядом и  тихонько потявкивал, виляя хвостом. Я пошевелилась, чтобы выбросить сигарету, намокшую от дождя.

            — Зря ты куришь тут, — сказал обиженно вернувшийся ко мне Ремис. – Друга спугнула! И полакомиться не дала. Между прочим, здесь нет других яблонь. Песок… На нем только сосны и умеют жить.

            Мне стало неловко. Я потрепала пса по мокрой спине и ушла в дом. Спать.

            Утром я встала поздно. Солнце слепило глаза. От дождя и следа не было, только роса перед домом была особенно густой. Пес гремел цепью в глубине сада, к нам не подходил, только  издалека поглядывал на меня. Я не рассказала о ночном разговоре с Ремисом никому. Потому, что обещала. Да и все равно никто бы не поверил!

            Латвия, Лепсте. Октябрь 2010 г.

           

           

           

 

 

 

Блюма с зелеными волосами

Суббота, 9/03/2013

Жила-была Куклa. С самого своего рождения на игрушечной фабрике она была не совсем такой, как другие куклы. Ну, ладно! Блюмой ее назвали потому, что у нее должны были быть пышные голубые волосы. Все знают, что blue – по-английски значит «голубой». Только нужной краски для волос ей не досталось. Закончилась на фабрике голубая краска. И пришлось выкрасить куклины волосы в… зеленый цвет. Через несколько дней Блюму в роскошной короне и длинном нарядном платье принцессы выставили на полку в игрушечном магазине рядом с другими куклами. Что тут началось! Дождавшись, когда уйдут покупатели и продавцы, и когда в магазине погаснет свет, все игрушки собрались вокруг Блюмы.
— Какая-то она не настоящая, — сказала Красная Шапочка. – Принцесс с зелеными волоосами не бывает! Ни в одной сказке таких не было!
— А на коробке написано, что зовут ее «Блюма», — язвительно пропела знаменитая на весь мир кукла Барби. – Подделка какая-то!
Все решили, что Блюма – кукла подозрительная, и не захотели с ней общаться. Она неделями и месяцами ждала, когда же найдутся теплые руки, которые снимут ее с этой унылой полки и отнесут в дом к девочке с живым взглядом и добрым сердцем. Наверное, в том доме живут и другие игрушки. Блюма мечтала, что девочка обрадуется ей и скажет: «Ты — замечательная! Ты – необыкновенная! Будешь теперь моей самой любимой Куклой!» И тихо надеялась, что там ее полюбят и остальные игрушки. Ей так хотелось стать радостью для этой девочки, с которой она еще не была знакома!
Но ничего не менялось в магазинe. Правда, хозяйка поставила к себе на стол, прямо под полку с куклами, большой аквариум с разноцветными рыбками. Блюма часто смотрела на них. Они шевелили плавниками и беззвучно открывали рты, словно хотели что-то сказать. Однажды кукла наклонилась – и свалилась в аквариум. Вокруг собрались любопытные рыбки. Вскоре в зеленых локонах Блюмы началось настоящее столпотворение – всем хотелось поплавать в таких необычных водорослях. А бедная Блюма горько плакала: «Кто меня теперь полюбит, такую страшную, мокрую,с рыбками в волосах? Кому я могу быть радостью?» Вдруг перед ней блеснула Золотая Рыбка.
— Не плачь, малышка, — сказала она. – Ты так мечтаешь стать радостью! Я тебя награжу за это. Будешь у нас Русалочкой!
И тут же у Блюмы вместо ног вырос красивый хвост, как у рыбок в аквариуме. Рыбки вынырнули из ее кудрей и начали водить хоровод вокруг новой Русалочки.
А утром, когда магазин игрушек открылся, первой в него пришла женщина – и сразу же указала пальцем на аквариум:
— Хочу эту Русалочку, — сказала она. – Это подарок для моей девочки, которая давно уже мечтает о такой!
И Блюма ничего не сказала в ответ. Во-первых, не хотела разглашать свою тайну и выдавать Золотую Рыбку. А во-вторых, кто б ей поверил, когда все знают, что куклы не умеют разговаривать?!